Category: литература

old hippy

Книга Жалоб и Предложений-2.

Это книга жалоб по второй книге. Поэтому ее номер - второй.

Рецензия на нее - вот здесь.
http://www.chaskor.ru/article/dd_protiv_dana_dorfmana_27302

Один из соавторов книги, Феликс Херсонский, написал еще короткую рецензию на наш совместный труд.
Она, правда, написана так, как будто бы он только читатель.
Но... тем не менее:

Книжка как книжка. Толстая.
В ней удобно хранить деньги.
Или сушить листья падающие с дерева нашей юности.
Еще ею можно бить по голове тех, кому она не нравится.
А вот колоть орехи - не получается. Т.е. - есть и недостатки.

 

old hippy

А ведь Ося из Назарета был прав

https://belenky.livejournal.com/4310203.html

Отец

Вот куда его несет из Назарета, где есть и клиентура и заработок?

Я ему говорю – плотницкое ремесло – самое надежное. Кризис, не кризис – на гробы заказы будут. А умничать не надо. При любой смене власти умников первыми бьют. За очки, за шляпу, за выражение лица. Если ты действительно умный – сиди тихо и не рыпайся. Направь свой ум на то, чтобы семью прокормить, а не анекдоты травить на потеху толпы. Сегодня они за тобой толпами ходят, а завтра они же тебя сдадут и ухом не поведут.
Но они же не слушают. У них свое на уме. Где им. Родители старые, глупые, ничего не понимают. Отречемся, на хер, от старого мира. Мы, итить, наш, новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем. А я вам так скажу, кто был ничем, тот ничем и останется.
Книжки эти идиотские. Выписяется на горшок в углу, и снова за книжки. Его хлебом не корми – дай выпендриться. Он за пиар папу с мамой готов был продать. Ну, вот и допиарился. Я ему хоть и не родной отец, а добра желал. Я и Машке говорил – ну ладно, не хочу знать, от какого такого святого духа ты беременна, но я тебя беру вместе с ребенком.
- Она говорит – подумай, у него будет тяжелая наследственность, я-то папашу знаю.
- Ну и ладно, говорю, как-нибудь перебьемся. Главное – чтоб порядочным человеком вырос. Но, конечно… я вас спрашиваю - что лучше – не поступившись принципами, лежать в могиле, или …
В страховой компании говорят – если он у вас вечно живой, как Ленин, вам никакая компенсация не полагается. Слава Богу, младшие дети помогают.
А у этого мозги набекрень с детства были. Я уже тогда думал – что с ним делать.
Из детсада сбегал на семинары по проблемам иудаизма. С вундеркиндами этими хлопот не оберешься. И кончают они плохо. Пытался я из него выбить эту дурь. Отбирал книжки эти мудацкие, заставлял его по плотницкому делу. Как-никак, хоть кусок хлеба будет. Так он, зараза, вместо того, чтобы доску строгать, на ней херню всякую пишет. Иной раз заведет свою канитель религиозную – хрен поймешь. Уж как я его не порол – ничего не помогло.
Женился бы, построил свой дом, а там, даст бог, дети пойдут, внуки – забудешь про всю эту ерунду - бог-шмог, царствие небесное, хуе мое с бандурой.
Ох, заболтался я с вами, а меня клиенты ждут.
Если будут заказы по плотницкой части – спросите Осю из Назарета. Я беру недорого.
old hippy

И у Шекспира были с этим проблемы

О шедеврах, гонорарах и, конечно, пиратах






i_kiddo



По всеобщему мнению, современные писатели живут в ужасное время. Вездесущий Интернет обесценил их тексты и даже на шедеврах теперь не разбогатеешь, потому что сетевое пиратство делает большие тиражи невыгодными для издателя, а с маленького тиража и гонорар копеечный. А вот раньше, когда Интернета не было, тогда ого-го как писателям жилось! Читателю-то деваться было некуда, - хочешь новую книжку, плати денежку. И денежка текла ну просто рекой, всем на жизнь хватало - и писателям, и издателям, и книготорговцам... А пиратов вообще никаких не было. То есть были, конечно, где-то там, в Карибском море, но они в то золотое время были люди приличные, да ещё и в основном все неграмотные, поэтому писателей не обижали и нетленки у них не тырили,  а тихо-мирно грабили себе испанские галеоны.
Я как-то раньше не очень задавалась вопросом, насколько эти ностальгические легенды о прекрасном писательском прошлом соотвествуют действительности. А вот на прошлой неделе пришлось порыться в документах шекспировской эпохи. Нарыла довольно интересные факты - правда, это всё о драматургах, но не будем забывать, что неграмотными (или не очень грамотными) во времена Шекспира были не только пираты, а и большинство населения, и читателей было гораздо меньше, чем зрителей. Так что спрос на пьесы был примерно такой, как сейчас на сценарии.

Какие были гонорары у Шекспира, мы не знаем - бухгалтерия труппы лорда-камергера не сохранилась. Но если брать среднее по больнице, то платили от 4 до 10 фунтов стерлингов за пьесу (на современные деньги это от 120 до 300). Это само по себе совсем не до фига, а ещё ведь и нанимали часто не одного профессионала, а бригаду школяров, которым раздавали куски силлабуса, - каждый писал свой кусок, и потом всё это подгонялось к общему знаменателю (для тех, кто любит играть командники, должно звучать знакомо :))) Гонорар при таком коллективном подряде делился на всех и получались совсем уж смешные суммы - два раза в трактире посидеть. При этом сам процесс занимал гораздо больше времени, чем сейчас - гусиным пером, да ещё и без Гугла как-то медленно получалось, если, конечно, не плагиатить. В общем, таких профи, которые могли бы себе позволить жить исключительно на гонорары, в то время было не больше, чем сейчас. Сам Шекспир вряд ли смог бы прожить, если бы не был ещё и актёром и режиссёром - драматург в то время никаких роялти с представлений не получал, ему платили один раз, и всё. Авторские права на пьесу он, кстати, тоже терял безвозвратно, и публиковать её в виде текста не имел права. Владельцы театров вообще тряслись над текстами пьес, как царь Кащей над златом, потому что борьба за зрителя шла жестокая и каждому жизненно важно было иметь в репертуаре эксклюзив, - часто рукопись, купленная у драматурга,  существовала всего в двух экземплярах, режиссёрском и суфлёрском. Казалось бы, ну как в таких условиях можно спиратить текст? Но ведь пиратили же! Уж не знаю как, мне лично только два варианта в голову приходит - стенографировать на слух прямо в зале или подпоить суфлёра, - но промысел этот был очень развит. Большинство "первых изданий" были именно пиратскими версиями, и заметно отличались от изданных позднее оригиналов. У всё того же Шекспира "Ромео и Джульетта" сначала была напечатана в пиратской версии, и только потом уже - в авторской. А уж как над текстами популярных пьес издевались переводчики соседних государств, страшно даже рассказывать. Кто читал французские переводы-переделки "Гамлета" того времени, тот знает, о чём я. А кто не читал - тому повезло, потому что вообще-то такое лучше не знать.
Конечно, от всей этой инфы слегка грустно - похоже, 19-й век, хорошо оплачивавший труд профессиональных литераторов, явился скорее исключением, чем правилом, а теперь всё возвращается на круги своя и вряд ли изменится в ближайшем будущем. Но с другой стороны, ни одному англоязычному драматургу из более благополучных эпох так и не удалось превзойти Шекспира.
Хотя, возможно, эпоха тут и ни при чём.
old hippy

Версия Колобка

Взято отсюда:
https://zen.yandex.ru/tretiy_grimm
Кто автор - непонятно. Может быть Колобок? Ну тогда он о себе - в третьем лице.

UPDATE:
Оказывается, здесь было только начало истории Колобка. Но мне Михаил Герштейн подсказал, что надо было нажать на последний абзац и появится продолжение. Нажал и поставил сюда продолжение. Там кстати и автор обнаружился в конце.

"А, знаешь, брат Пушкин!..."


– А я ведь, брат Пушкин, представь, не на шутку обижен на тебя, да... – развязно сказал Колобок и внутренне сжался: а ну как вдарит сейчас веслом?
Однако Пушкин, хоть и заметно фраппированный, сдержался. Сухо осведомился:
– И за что, сударь? Я об вас вовсе ни полслова не писал.
– Вот! – воспрянув духом, закричал Колобок. – Вот в этом-то всё и дело! Да я-то что, я не о себе пекусь. Я, можно сказать, создание ничтожное, зачем же на меня свой талант тратить, я понимаю...
– К делу, сударь, – холодно оборвал поток этого притворного самоуничижения Пушкин. – Иначе – к барьеру!
Колобок испугался, но не очень: подумаешь, лишняя изюминка в пузо.
– Хорошо, перехожу к делу, – сказал он. – Вот, скажем, писали вы про деда с бабкой...
– Никогда! – решительно отказался Пушкин.
– Ну как же! Вот ведь, написано: "Жили старик со старухой..."
– Это разные вещи, – не согласился Пушкин. – Нигде у меня не сказано, что они кому-то приходились грандмама и грандпапа.
– А мне? А я как же? – вскричал Колобок. – У них был я, любимый! И если бы я не ушел, то всей этой кошмарной истории с рыбой, которую вы так талантливо описали, вовсе бы не было!
Заметив, что Пушкин растерялся, Колобок опять обнаглел.
– Да и описали-то, уж простите, неверно, с массой неточностей. Вот я сейчас расскажу, как на самом деле там было.
И устроившись на корме поудобнее Колобок начал:

( Collapse )
old hippy

R.I.P

Редкий человек Анна Anna Agnich ушла от своей поэтической комьюнити , которую баловала и холила столько лет своим вниманием, возможностью читать свои стихи , возможностью получить слушателей и читателей . Сегодня , в наш прагматичный век - кто помнит о поэтах . А ведь они есть и будут . Анна собирала « Бостоновские Чтения» не для того чтобы продвигать себя, а для того чтобы продвигать других . Редкое на сегодня свойство . Она ушла в другой мир, но говорят мы живы пока о нас помнят . Дорогие поэты , напишите о ней стихи , чтобы помнили. Igor Kuras, Marina Eskin, Anna Golitsyna, LiLiya Gazizova



Добавлю от себя.
Анна Агнич была душой "Бостонских чтений", на которых бостонские и не только бостонские литераторы читали свои стихи и рассказы. Я там тоже бывал.
Она среди всех бостонских литераторов пожалуй единственная была человеком неконфликтным и собирала под одной крышей, вернее, под крышей их с Сашей redbut дома, тех, кто друг друга мягко говоря, не очень любил.
Ей это удавалось.
old hippy

Я не знал, что они встречались

Image may contain: 2 people, people standing
Вадим Долинин

Пока Барышников еще был в Нью-Йорке, Владимир попросил его договориться о свидании с Иосифом Бродским. Миша не очень охотно, но исполнил просьбу. Условились встретиться с поэтом в кафе в Гринич-Виллидж.

Марина лишь краем уха где-то слышала эту фамилию, а со стихами Бродского и вовсе не была знакома. Владимир рассказал ей печальную историю Бродского, приключившуюся с ним в начале 60-х Марина не поверила:

— Как это, поэта посадили за тунеядство?

— Да, — грустно улыбнулся Владимир. — Вот почему Любимов и не советует мне бросать театр, говорит: хоть не посадят, как Бродского...

— А ты что... в самом деле решил?..

— Нет! Пока нет...

При встрече Бродский сразу поставил Высоцкого в тупик «А я о вас знаю. Первый раз услышал фамилию «Высоцкий» из уст Анны Андреевны Ахматовой. Она вас даже цитировала — «Я был душой дурного общества.». Это ведь ваши стихи?..

Посидев недолго в кафе, они отправились к Бродскому, в его малюсенькую квартирку, битком забитую книгами, — настоящую берлогу. Поэт приготовил для гостей какие-то восточные угощения. Потом предложил почитать стихи. Высоцкий читал, чуть слышно отбивая ритм ладонью по столу Бродский слушал внимательно, сдержанно одобрил некоторые рифмы и образы.

Он намеренно не расточал комплименты, потому что сам страдальчески воспринимал любую, даже самую искреннюю, похвалу. Поэт, настоящий поэт сам чувствует удачную строку, и не должен читать стихи в жадном ожидании аплодисментов и лести.

Лишь много позже Бродский скажет о своем московском собрате; «Я думаю, что это был невероятно талантливый человек, невероятно одаренный, — совершенно замечательный стихотворец. Составные рифмы его абсолютно феноменальны. В нем было абсолютное чутье языковое...»

С тем поэтических они неожиданно перешли на воспоминания о коммунальном детстве, о юношеских годах, обнаруживая одинаковость впечатлений.

— В Питере у нас была большая комната, и моя часть от родительской отделялась перегородкой, — рассказывал Иосиф. — Чтобы попасть к нам из коридора, надо было пройти... через шкаф я снял с него заднюю стенку, и получилось что-то вроде деревянных ворот. Родители все принимали как данность: систему, собственное бессилие, нищету, своего непутевого сына... Когда меня арестовали в первый раз, я был сильно напуган. Ведь берут обыкновенно довольно рано, когда ты только из кровати, тепленький и у вас слабый защитный рефлекс... Приводят в камеру. В первый раз мне, между прочим, очень там понравилось. Потому что это была одиночка...

Высоцкий почти не говорил о своем актерстве. Но не удержался, вспомнил, что один из его киногероев носил фамилию Бродский.

— Да? — удивился поэт. — И что это за фильм? Об одесских подпольщиках-революционерах? Любопытно-

Потом Бродский прочел им собственное стихотворение, написанное по-английски, а на прощание подарил маленькую книжечку русских стихов с названием «В Англии» издательства «Ардис» — «Лучшему поэту России, как внутри ее, так и извне».

Еще одну он надписал для своего старого знакомого актера Миши Козакова: «Передайте ему, пожалуйста, когда будете в Москве», другую — для Василия Аксенова

«Он прилетел из Нью-Йорка в Париж и буквально ворвался ко мне, — вспоминал Шемякин. — И такой радостный!

— Мишка! Ты знаешь, я в Нью-Йорке встречался с Бродским! И Бродский подарил мне книгу и написал: «Большому поэту — Владимиру Высоцкому». Ты представляешь, Бродский считает меня поэтом!..

Это было для Володи — как будто он сдал сложнейший экзамен и получил высший балл! Несколько дней он ходил окрыленный...»

old hippy

Писатель о себе


Но почему-то свою фотку заменил фоткой артиста Серебрякова. Вот что значит настоящая писательская скромность.
old hippy

Вот текст Аси:

Я его опубликовал в Сети с её разрешения на два года раньше, чем его опубликовали в России.
По-моему, она совсем неплохо пишет.


Автор. Начало шестидесятых.



Довлатов без мифа
отрывок


                 

    Под эгидой ''Восточного ресторана'', что находился в начале улицы Бродского, упирающейся в Площадь Искусств, проводили свой досуг люди четвёртого круга, куда входили писатель Вольф, художник Капелян и другие, гордившиеся тем, что бывали там ежевечерне. Серёжа тоже утверждал, что не пропускал ни одного вечера в ''Восточном'', где мы еженощно оставляли три рубля, к которым приравнивалась стоимость бутылки вина (без включения чаевых) и которые ежедневно выдавались нам родителями в качестве карманных денег.
      Эксцентричный Серёжа иногда вводил разнообразие в своё вечернее меню, ловко подхватывая с пустующего столика( чьи владельцы нерасторопно задерживались на танцах) оставленный без присмотра трофей типа утиной ножки или бутерброда с паюсной икрой.
      Круг друзей, связанных встречами в ''Восточном'', был довольно обширен. Туда входили Андрей Битов, Володя Марамзин, Виктор Соснора, Володя Герасимов, Миша Беломлинский, его жена Вика, впоследствии ставшая моей подругой.
      Кстати, именно в ''Восточном'' с Андреем Битовым произошёл случай, подлежащий вписанию в анналы истории литературы шестидесятых, который кончился грустно для Андрея и катастрофой для двадцать седьмого отделения милиции, находившегося по соседству. Всё началось с незабвенного Валерия Попова, который получив свой первый гонорар, равнявшийся некой астрономической по тем временам цифре (из глубин памяти всплывает тысяча рублей) заказал в ''Восточном'' отдельный кабинет на десять человек.

( Collapse )
old hippy

И о литературе (Начало)

(Токарева о Довлатове)



Виктория Токарева рассказывает о своем отношении к Довлатову, но начинает она с себя любимой, в частности, она сообщает, что её гениальный "День без вранья" вдохновил Задорнова и тот немедленно стал писателем под впечатлением от рассказа Виктории Токаревой.
Сначала я думал прежде всего скопировать то, что написала Токарева, но потом передумал и решил, что возьму с неё пример и сначала изложу мысли себя любимого по поводу.
В конце концов, мне как и Токаревой прежде всего интересен я сам и мои мысли, хоть я - никто, а Токарева - известный писатель. (я не люблю слов "писательница", "поэтесса")
Так вот, Токарева от Довлатова в восхищении, в отличие от Быкова. Она считает Довлатова гением. Быков от Довлатова в раздражении и как в своих текстах, так и в устных выступлениях утверждает, что Довлатов - плохой писатель. Я думаю, что опровергнуть Быкова любому человеку с литературным вкусом очень просто, надо прочесть одну любую страницу прозы Довлатова, а потом, для сравнения прочесть одну любую страницу прозы Быкова.
И все немедленно становится ясно.
Тем не менее, если сравнивать Викторую Токареву и Дмитрия Быкова, это как "правый уклон" и "левый уклон".
Я разумеется считаю, что Быков пишет и говорит чушь по поводу прозы Довлатова, но я не в восторге от восторгов Токаревой. (Два "восторга" рядом поставил специально, я хочу в данном случае неряшливости стиля.)
Итак, с чем я несогласен у Токаревой. Несогласен с частностями, которые несуществены.
Вот пример той частности, с которой я несогласен:

Однажды я прочитала у него: «Шагал, который жил в Харькове». Я удивилась. Все знают, что Шагал жил в Витебске. И Довлатов это знал, разумеется. Потом я поняла (или где-то прочитала), он не мог ставить рядом две буквы «в». «В Витебске». Это неудобно произносить. Лучше пожертвовать истиной, чем чистотой стиля. Поэтому вместо Витебска возник Харьков.

Я думаю, что после очередного запоя у Довлатова "какой-то рычажок в голове соскoчил" (TM - Ильф и Петров) и именно из-за этого Довлатов поселил его в Харьков.
Он ведь мог написать многими разными способами про Витебск, сохраняя стилистическую чистоту. Скажем "из Витебска", "Витебский Шагал" и т.д. и т.п.
И прекрасно бы обошелся без двойного "в".

Но в крупном, я несогласен с двумя вещами из текста Токаревой.
Во-первых, я несогласен с ней, когда она пишет, что его окружала сплошная серость. Он один - "в белом фраке", а остальные - сами знаете в чем.
Да, Довлатов был действительно гением, но окружали его талантливые люди. Это и редакция "Нового Американца", ну и авторы, которые там публиковались: и Вайль, и Генис, и Сагаловской, и Ефимов, и Орлов.
Ну и на Радио "Свобода", где Довлатов тоже работал, были талантливые люди, например Парамонов.
А и помимо коллег из "Нового Американца" и "Свободы" в Нью-Йорке жил Бродский, в Бостоне - Наум Коржавин и т.д. и т.п.
Так что Довлатову было среди кого не запачкать белый фрак.
И даже переводчица, которая перевела для "Нью-Йоркера" Довлатова на английский, Энн Фридман, была тоже талантливым человеком. Переводить обычные тексты, в частности - детективы и любовные романы, это раз плюнуть, но переводить гениальную прозу, сохранив уровень этой прозы, неимоверно сложно. Это под силу только талантливым людям.
Пренбрежительную оценку Аси Пекуровской, как литератора я тоже не принимаю.
Она была не только красавицей, она вполне прилично написала свои мемуары.
Так что у Аси были литературные способности, а не только голливудская внешность.
Я с ней был знаком заочно, мы общались по телефону.
У меня в этой записи весь текст Токаревой не помещается, запись оказывается слишком большой. Поэтому, окончание будет в следующей записи и там же я поставлю свой давний текст об Асе Пекуровской.

Ну и наконец главное в чем мы с Токаревой расходимся.
Она пренебрежительно пишет как об Америке, так и о части американской прозы Довлатова, в частности, об "Иностранке".
В этом она как раз солидарна с Быковым. Быков особенно громко лает, когда говорит именно об "Иностранке".
Превозносит она "Заповедник" и "Зону". Я воспринимаю прозу Довлатова географически строго наоборот. Мне больше всего интересен Довлатов, когда он пишет об Америке.
И мало интересен в "Зоне" и "Заповеднике". Ну разве что "Зона" описанием вполне экзотического места службы Довлатова несколько интересней "Заповедника".
Зато каждая фраза прозы его американского периода мне близка и интересна. И не только стилистически.
Пренебрежительно написав об американской прозе Довлатова и об Америке в целом, Токарева сразу же опустилась в моих глазах до заезжих из России туристов, которые из года в год пишут одно и тоже про "Брайтон-Бич".
О том, что это мусорник, о том, что это трущобы, о том, что людишки там, просто обитатели зоопарка и т.д. и т.п.
Правда Познер расширил Брайтон-Бич аж до Калифорнии и примерно так же описал и русскоязычных обитателей Силиконовой Долины.
Только человек, который ничего не знает об Америке и может быть поэтому её не любит, мог написать все эти гадости. Жаль, что Токарева не приподнялась хоть чуть-чуть над уровнем российских туристов на Брайтон-Бич.
Ведь она - умный человек, могла бы по крайней мере промолчать, если ничего не знает, а не кинуть свой кусочек дерьма в мою страну.

Читая Довлатова:
У каждого свой Довлатов. А у некоторых его нет вообще. Не читают. Люди делятся не тех, кто читает, и тех, кому это не надо. Судить не будем.

( Collapse )