eilin_o_connor в возвращениеУвы, этим тапочек не поможет. Надо перевоспитывать их чем-нибудь посущественней. Лучше всего танковыми гусеницами, как это сделали их братья по Аллаху в Иордании в 1970-м:
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D1%91%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D1%81%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8F%D0%B1%D1%80%D1%8C#.D0.98.D0.B7.D0.B3.D0.BD.D0.B0.D0.BD.D0.B8.D0.B5_.D0.B1.D0.BE.D0.B5.D0.B2.D0.B8.D0.BA.D0.BE.D0.B2_.D0.9E.D1.80.D0.B3.D0.B0.D0.BD.D0.B8.D0.B7.D0.B0.D1.86.D0.B8.D0.B8_.D0.BE.D1.81.D0.B2.D0.BE.D0.B1.D0.BE.D0.B6.D0.B4.D0.B5.D0.BD.D0.B8.D1.8F_.D0.9F.D0.B0.D0.BB.D0.B5.D1.81.D1.82.D0.B8.D0.BD.D1.8B_.D0.B8.D0.B7_.D0.98.D0.BE.D1.80.D0.B4.D0.B0.D0.BD.D0.B8.D0.B8_.281970.29
Десять дней.
Меня не было всего каких-то десять дней. Матушка моя, женщина голубиной кротости, взяла дом на себя. Я полагала, что за столь короткое время вожжи домашнего хозяйства не выпадут из её нежных пальцев.
Вожжи не выпали.
Сюрприз ожидал в другом месте. Коты, оставленные без жёсткой руки, совершенно озверели и потеряли человеческий облик.
Когда я вошла в квартиру, они сидели, обнявшись, на батарее, и распевали нетрезвыми голосами песню "Комбат, батяня, батяня, комбат". Заслышав шаги, старший обернулся и хрипло скомандовал:
- Слышь, девка! Эта... отрубей давай!
Я с изумлением наблюдала, как матушка покорно ставит перед ними наполненные доверху миски. После чего оба оскотинившихся товарища пали на корточки и принялись жадно поглощать корм. Ладно бы только младший! Тот всегда закапывался рылом в еду, свински чавкал, дрыгал задней ногой от избытка чувств, а после, нажравшись, обессиленно валился кверху брюхом, не отходя от места трапезы, и только время от времени звучно икал. Но старший! Старший, когда-то повязывавший салфетку. Отказывавшийся есть без серебряной вилочки. Старший, рядом с которым вы чувствовали себя троглодитом, дорвавшимся до куска мамонта, и стыдливо отводили взгляд!
Пока коты ели, я огляделась.
[читать дальше]
Пол был усыпан алыми лепестками. Не в честь моего приезда, а потому что Матвей добрался до цветов. Подушка, моя любимая подушка, хранила отчетливые следы костлявой кошачьей жопы. Из туалетной бумаги в ванне свили гнездо, в котором уместился бы орёл, а все потому что – цитирую матушку! – котику хотелось поиграть.
Котику? Котику?! Вот это осоловелое разжиревшее отродье - котик?
Котик – это я, потому что не прибила двух волосатых мерзавцев сразу по приезду.
Нажравшись, оба сукиных сына залезли на диван, спихнули оттуда пуделя с Дульсинеей и пытались отыскать пульт от телевизора. Порвали обивку, уронили и разбили найденный пульт и поскакали, гогоча, по квартире, сшибая зазевавшихся детей и собак.
- Ах вы мои милые! - проворковала матушка, святая женщина. - Ах вы мои крошки!
Тут моё терпение кончилось. Я дала одной крошке пинка, а вторую приложила тапочкой промеж ушей.
Коты вздрогнули. В их заплывших бессмысленных глазках мелькнуло подобие узнавания.
- Н-ну, - говорю, - держитесь, подлые ваши рожи.
Победа разума над сарсапариллой была обеспечена мерами физического воздействия и закреплена короткой речью, полной междометий. По итогам внушения один кот пошёл подметать пол, второй - менять наволочку. При этом оба каялись, закладывали друг друга и утирали слезы.
Но от роз остались одни стебли.
