https://zen.yandex.ru/tretiy_grimm
Кто автор - непонятно. Может быть Колобок? Ну тогда он о себе - в третьем лице.
UPDATE:
Оказывается, здесь было только начало истории Колобка. Но мне Михаил Герштейн подсказал, что надо было нажать на последний абзац и появится продолжение. Нажал и поставил сюда продолжение. Там кстати и автор обнаружился в конце.
"А, знаешь, брат Пушкин!..."
– А я ведь, брат Пушкин, представь, не на шутку обижен на тебя, да... – развязно сказал Колобок и внутренне сжался: а ну как вдарит сейчас веслом?
Однако Пушкин, хоть и заметно фраппированный, сдержался. Сухо осведомился:
– И за что, сударь? Я об вас вовсе ни полслова не писал.
– Вот! – воспрянув духом, закричал Колобок. – Вот в этом-то всё и дело! Да я-то что, я не о себе пекусь. Я, можно сказать, создание ничтожное, зачем же на меня свой талант тратить, я понимаю...
– К делу, сударь, – холодно оборвал поток этого притворного самоуничижения Пушкин. – Иначе – к барьеру!
Колобок испугался, но не очень: подумаешь, лишняя изюминка в пузо.
– Хорошо, перехожу к делу, – сказал он. – Вот, скажем, писали вы про деда с бабкой...
– Никогда! – решительно отказался Пушкин.
– Ну как же! Вот ведь, написано: "Жили старик со старухой..."
– Это разные вещи, – не согласился Пушкин. – Нигде у меня не сказано, что они кому-то приходились грандмама и грандпапа.
– А мне? А я как же? – вскричал Колобок. – У них был я, любимый! И если бы я не ушел, то всей этой кошмарной истории с рыбой, которую вы так талантливо описали, вовсе бы не было!
Заметив, что Пушкин растерялся, Колобок опять обнаглел.
– Да и описали-то, уж простите, неверно, с массой неточностей. Вот я сейчас расскажу, как на самом деле там было.
И устроившись на корме поудобнее Колобок начал:
– Жили-были в одной империи старик со старухой. В глухой провинции у самого моря, что уже хорошо само по себе. Но в ветхой глинобитной мазанке, что плохо — даже в самый пик курортного сезона не было у них никакого дохода.
Раз подумали они, что хорошо было бы поесть расстегай с рыбой. Ну, или хотя бы ушицы с хлебцем похлебать. Старик старухе и говорит:
— Поди-ка, старуха, по коробу поскреби, по сусеку помети... Ну, ты в курсе.
А сам отправился к морю.
Первый раз закинул старик невод — вытащил с одною тиною. Второй — с травою морскою.
Закинул в третий раз вместе со всем этим назад — помутилось море. И до этого-то не сильно чистое было, а тут и вовсе.
Вылезло из моря Чудо-Юдо-Рыба-Кит и говорит старику:
— Достал ты уже, баламут, один вред от тебя экологии. Сейчас я тебя за это ввергну во чрево свое китово! На три дня и три ночи, как минимум.
Взмолился старик нечеловечьим голосом:
— Отпусти ты меня, Чудо-Юдо-Рыба-Кит! А я за это три твоих желания исполню.
Удивилась Чудо-Юдо-Рыба-Кит такому неканоническому повороту сюжета, говорит:
— Да я даже как-то и не знаю... Мне что-то и одного на ум не идет. У меня и так все есть.
Но старика уже понесло:
— А давай, — говорит, — я тебе тогда отдам то, не знаю что. Чего сам дома у себя ведать не ведаю. Обоим нам сюрприз будет.
— Ладно, договорились, — согласилась Чудо-Юдо-Рыба-Кит.
Чисто из интереса.
А старик обрадовался, помчался домой во весь дух, твердо зная, что никаких приятных сюрпризов от старухи давно уже не дождешься, в том числе, и на кухне.
Старуха же тем временем намела-наскребла всякой половы да трухи пополам с глиной, замесила, скатала в здоровенный колобок. Поглядела, содрогнулась и положила на окошко. А куда его еще - не в печку же дрянь такую совать. Не вышло, так не вышло.
О ту пору шел мимо калика перехожий, вечный странник. Подкрался к окошку, облизываясь издалека на колобок, а вблизи вгляделся, ахнул тихо: «Вейз мир!..» — и быстренько начертил на нём слово тайное, вслух непроизносимое.
Чисто из любопытства, вдруг получится. А сам — за угол и затаился, посмотреть результат.
Колобок буркалы открыл, осмотрелся, подскочил и покатился — с окна на лавку, с лавки на травку, с травки на дорожку и дальше. Пожирая на своем пути всё живое.
Но совершенно в противоположную от моря сторону.
А жаль. Любопытно же было бы посмотреть: если глиняный Голем на кита налезет — кто кого сборет?
А старик, влетев во двор, аккурат наскочил на странника и натурально закатил скандал:
— Это, что ж, значит, получается? — кричит. — Я, стало быть, на рыбалку, а ты — к моей старухе шастаешь, морда?! Вот так сюрприз!
Тут старик осёкся на кодовом слове, хлопнул себя по лбу и поволок странника к морю. Ибо уговор есть уговор.
Александр Чумовицкий