Бартоломе Эстебан Мурильо и Диего Родригес де Сильва Веласкес попали в один зал не случайно. Они оба - испанцы, они жили в семнадцатом веке, хоть Веласкес родился в последнем году предыдущего века, шеснадцатого, а Мурильо - через 18 лет после него. Ну и наконец, оба родились в Севилье. Осталoсь только выяснить, знали ли они друг друга.
Узнал. Оказывается, Веласкес не только знал молодого художника, но и помогал ему. Цитирую ВИКИ:
Желание совершенствоваться привело его в Мадрид, где его земляк, Веласкес, предоставил ему возможность изучать и копировать в королевских дворцах произведения Тициана, Рубенса, ван Дейка и Риберы и сам, своей свободной, мастерской техникой оказал сильное влияние на его развитие.
До того, как я попал в Вашингтонскую национальную галерею, мне было знакомо только имя Мурильо, оригиналов его картин я не видел. Но как только увидел этих двух девушек в окне, сразу понял, Севилья может гордиться не только Веласкесом, но и его младшим собратом по кисти. Больше всего меня в этой картине поразило не только мастерство, но и то, что эти девицы выглядят вполне современно, ну разве что в старинных одеждах.
Но у них на лице нет никакого страха и забитости. Несмотря на то, что это Испания с её Святой Инквизицией, несмотря на то, что тогда никто не знал слов "феминизм" или "права женщин". Но эти девушки все равно свободны и веселы. Ну и кроме того, 99 процентов всех картин тогда писали или по библейским сюжетам или с изображая на своих полотнах очень знатных особ, включая королей и их семьи. А здесь просто девчонки, которые никто и звать их никак. Я пытался выяснить, может быть у этих девушек есть конкретные имена, т.е. они - не анонимны?
Разыскал в ВИКИ рассказ об этой картине, обошелся без Пуликовой. Частично я его воспроизвожу здесь:
Бартоломе Эстебан Мурильо был самым популярным художником Севильи в конце XVII века. Хотя живописец известен в первую очередь своими работами на религиозные темы, он создал целый ряд жанровых картин современной ему жизни, которые обладают задумчивым очарованием. Предполагается, что картина «Две женщины в окне» была написана по заказу фламандских либо голландских купцов, проживавших в Севилье и знакомых с жанровым стилем фламандских художников. Хотя это сложно прояснить в настоящее время, известно, что в 1690 году у фламандского купца Николаса Омазура имелась картина, которая, видимо, была копией этой картины Мурильо с частично изменённой композицией. Композиционный формат картины с фигурами у окна часто встречается на голландских полотнах того периода, но практически отсутствует у испанских живописцев, поэтому считается, что Мурильо был знаком с подобными образцами фламандского и голландского искусства.
Значение изображённой на картине композиции неясно. Гравюрная копия картины Хоакина Бальестера (1740—1808), сделанная, когда картина Мурильо принадлежала герцогу Альмодовару-дель-Рио, называлась «Галисийки» (Las Gallegas). В конце XVIII века женщины из испанской провинции Галисия иногда имели репутацию проституток, что предполагает, что картина воспринималась как представляющая любовное предложение. Эта интерпретация композиции сохранялась и в 1828 году, когда барон Хейтсбери выставлял картину на выставке под названием «Испанские куртизанки».
«Маха и Селестина на балконе» Франсиско Гойи, написанная по мотивам картины Мурильо
Санчес Кантон идентифицировал это произведение Мурильо как источник картины Франсиско Гойи «Маха и Селестина на балконе», в котором любовная направленность очевидна. Тем не менее, как отмечает Ангуло, обе женщины, изображённые на картине Мурильо, молоды, на ней нет изображения старой сводни (т. н. Селестины по одноимённой средневековой новелле), что отличает его картину от полотна Гойи. Таким образом, картина, возможно, либо опыт Мурильо в изображении оптической иллюзии без какого-либо скрытого смысла, либо представление безобидного флирта. Смеющиеся фигуры женщин и открытое платье у центральной женской фигуры предполагают любовный оттенок. Однако отсутствие каких-либо определённых атрибутов, которые, как правило, видны на аналогичных фламандских полотнах, оставляют вопрос о значении изображённой композиции открытым.
Получается, что имен у них нет, как и непонятно, что они делают в этом окне, на кого смотрят. Картина остается загадкой и поэтому ещё больше меня привлекает.
Ну и "Швея" его старшего товарища и земляка Веласкеса, работа безусловно отличная, но она меня не так увлекла, как мурильевские девушки в окне.