Снова любимая тема

Встреча на Рейне


О ту пору ходила ватага Степана Тимофеевича за зипунами в Неметчину.

В верховья Рейна. В низовьях-то тепло, какие там зипуны. А вот примерно где сейчас Северный Рейн-Вестфалия, там уже вполне.

А там, на Рейне-реке, в узком месте скала есть такая. И девушка сидит на вершине. Сразу видно - не бедная: одежда на ней золотая, и гребень в руке того же драгоценного металла.

Но ради одного гребня и шмоток ватага, конечно, останавливаться бы не стала. Кабы не запела она. До пения Степан Тимофеевич дюже охоч был. Сразу приказал табанить веслами. Слушает, кручинится.

Она, значит, допела, смотрит сверху, будто ждет чего. Ну, ватага похлопала ей, кто-то даже свистнул одобрительно. Дальше собрались плыть. Она заметно засуетилась и по второму кругу песню завела. Опять потабанили, а то неловко как-то, человек старается. Хотя подустали уже и за волной глядеть, и чтоб об скалу не шмякнуло.

Допела и вдругорядь. Опять похлопали. А у ей - аж досада на лице явственно видна. Степан Тимофеевич тогда вежливое слово молвил: спасибо, мол, вам, барышня, голосок у вас ангельский, но пора нам, уж извиняйте.

Она, как услышала, так лицом просветлела. Хлопнула себя по лбу, вскочила, объявила по-русски: так, мол, и так, слова Генриха Гейне, музыка не знаю чья, наверное, народная, а перевод Вильгельма Левика. И в третий раз запела, но теперь уже понятными словами.

А как до последнего куплета дошла, так Степан Тимофеевич лицом потемнел. Ах, вот оно, говорит, значит, как задумано...

И кричит туда, в вышину: песенка ваша, барышня, хороша, только я опять извиняюсь - слышу я плохо. Не могли бы вы сесть ко мне на нос, или хотя бы на корму, да спеть еще раз, погромче.

Та и рада стараться.

Ну и всё.

Нету там больше на скале никакой Лорелеи. В этом автор совершенно уверен, поскольку трижды мимо плыл - пусто.