https://dandorfman.livejournal.com/1571713.html
Те, кто голосовал за Трампа получили его не только потому, что он -это мы, но и потому что мы – это он. Мы не пожизненные нытики-снежинки, декадентские профессора, за всю жизнь не заключившие ни одной сделки, от которой зависит жизнь или смерть. Мы живем в реальном мире, и мы знаем как он работает.
Но, в целом автор сваливает все с больной головы на здоровую.
Потому что студентами активно промывали и промывают мозги как раз профессора-гуманитарии. Они воспроизводят сами себя, с все более радикально-идиотской псевдомарксистской мешанининой в голове. Пример, официанта Шурочка о которой я писал недавно:
Несмотря на то, что Шурочка, прежде чем пойти в большую политику, работала официанткой, она закончила Бостонский университет (BU). Бостонский университет - давняя кузница революционных кадров. Его например закончил и Малколм Икс, убиенный товарищами по революции.
И с теми знаниями, которыми ее снабдили ее преподаватели, она не нашла нигде работу, кроме официантки. Она во всех интервью показывает полное невежество, когда её просят уточнить элементарные географические или исторические факты. Она, несмотря на свое высшее образование, ничего не знает. Её этому не учили. В BU её учили, чтго надо все отнять и поделить.
Вот с этми универсальным знанием она и подалась в политику.
Этих студентов выращивали уже почти две трети века леваки-преподаватели, начиная с Франкфуртской школы.
Вот здесь у меня подробности про Франкфуртскую школу:
https://dandorfman.livejournal.com/166127.html
Именно эти преподаватели вытеснили или выгнали всех нормальных профессорв. Ну и половина из нормальных просто умерла, так они были к 21-му веку очень старыми людьми.
Как недавно умер Ричард Пайпс из Гарварда, хоть он дожил почти до ста лет. Но он сам мне говорил, что все его аспиранты перешли на правильную левую сторону.
Иначе бы они просто нигде не получили место на кафедре. "С волками жить, по-волчьи выть."
А автор почему-то считает, что страдают бедные профессора, от активистов-студентов, что студенты устроили из американских университетов идеологический концлагерь.
Ничего подобного, многие студенты приходят в университеты из нормальных семей, где знают о реальной жизни противоположное тому, чему их учат профессора.
Т.е. они знаю, что их профессора врут. Тем не менее, они вынуждены держать свое знание в тайне, иначе им трудно будет закончить университет.
Им не будут ставить положительные оценки на экзаменах.
Мой сын возмутился, когда преподаватель истории в University of Massachusetts стал расхваливать Сталина. И когда он высказал вслух свое возмущение на лекции, преподаватель пригрозил позвать университетскую полицию, т.к. ему срывают лекцию. Правда в группе было несколько других детей эмигрантов; они тогда дружно заткнули рот этому профессору и полицию он все-таки не вызвал. Но такой поворот событий, не правило, а исключение.
То, что сейчас некоторые профессора жалуются на всесилие студенческих левых горлопанов, в какой-то степени правда. Но именно они их вырастили и подготовили.
В том же BU преподавал историю уже покойный Говард Зинн. Он был настоящим левым отморозком. Все его преподавание сводилось к тому, что США виноваты во всех бедах человечества. Он написал даже об этом книгу, которая называется "Народная история Американской Империи" где это доказывал:
Вот эта книжка в картинках. Только из картинок ясно её содержание.
Так вот, вполне левый ректор университета пытался его как-то урезонить. Ведь левые тоже называют себя патриотами Америки, просто они - патриоты той Америки, которая им нравится, Америки Обамы и Максин Уоттерс. А тут явно антипатриотическая ложь. Поэтому умеренно-левый ректор и пытался избавиться от отморозка.
И тогда Зинн поднял студентов на борьбу. Студенты объявили забастовку с лозунгом "Руки прочь от любимого преподавателя". Его оставили в покое и он до самом смерти вбивал в голову юнцам свою злобную ложь.
Про то, что гуманитарии в таком количестве обществу не нужны, тоже правда. Но университеты набирают по специальностям "журналистика", "психология" и прочим подобным сверхнаукам столько желающих, сколько к ним обращаются. Никому не отказывают. В результате выпускников оказывается в десятки раз больше потребности и если любимая бабушка не оставила подобному "журналисту" миллионов пять, что сегодня далеко не редкость таких бабушек уже тоже накопилось несколько миллионов, их внукам наплевать, найдут они работу или нет. Им на скромную жизнь даже с некоторыми излишествами, не считая сильных наркотиков, уже хватит. Впрочем, с сильными наркотиками этих пяти миллионов тоже хватит, потому что они умрут рано от передозы. Так что им эти деньги понадобятся ненадолго. Ежегодно в Америке по этой причине умирают 60 тысяч человек, это больше чем американцы потеряли в отдельности в Корее и в отдельности во Вьетнаме. Хоть Вьетнам, начиная с первых убитых американцев продолжался почти десять лет, а Корея - три года. В то время, как число "улетевших", это только за один год.
Если же денег бабушки нет, то тогда можно снова процитировать Дова Фишера:
Это ничем не отличается от того, чтобы сказать своему 35-летнему дитяте: “Я тебя содержал тридцать пять лет. Я протащил тебя через колледж, набрав долгов на сотни тысяч. Ты закончил колледж 15 лет назад. 15 лет я ласково просил тебя начать искать работу и зарабатывать. Вместо этого ты сидел дома и играл в видеоигры, говорил с друзьями по смартфону, за который я плачу. И делал вид, что пишешь гениальную новеллу. Теперь смотри – я тебя конечно очень люблю. Но если ты не начинаешь работать и платить свою долю расходов в семье – через шесть месяцев мы выкинем тебя из дома”.
Тем не менее, несмотря на явное несоответствие основых причин того, что происходит на кампусах, исторической реальности, послушаем тех, кому с московской водокачки виднее:
В западных университетах покончили со свободой слова
Виктория Никифорова
Обучение в английских и американских университетах иногда еще кажется престижным среднему классу развивающихся стран. На деле жизнь студентов в последние годы неуклонно менялась к худшему. Рост цен на высшее образование вынуждает учащихся или голодать, или подрабатывать где угодно, вплоть до сферы секс-услуг, или брать кредиты без явной перспективы по ним расплатиться. Рынок вакансий для выпускников вузов (в первую очередь, гуманитариев) постоянно сужается: в современной Британии менее половины обладателей университетского диплома работают по специальности.
А в последние годы к числу особо острых проблем добавилась и жесточайшая цензура внутри вузов. И нужно подчеркнуть, что в предельно жесткие рамки учащиеся загнали себя сами.
Студенческие городки стран Запада веками позиционировались как царство свободы слова, но теперь выглядят как оруэлловское государство, где за нарушение правил еретику грозят бан, бойкот и даже исключение. Правила эти разрабатываются левыми активистами и представляют собой предельно радикальный извод политкорректности.
Практически каждый день СМИ доносят до нас очередной скандал в стенах наиболее престижных университетов, занимающих лидирующие места в мировых рейтингах. Взять, к примеру, знаменитый Беркли. Сначала толпа студентов срывает выступление альт-правого журналиста Майло Яннопулоса. Потом прогоняет политолога Чарлза Мюррея криками «Пошел вон, расист, сексист и анти-гей!». А лекцию консервативного мыслителя Бена Шапиро приходится проводить под усиленной охраной, которая влетает университету в 600 тысяч долларов. А как иначе? Окружившая лекционный зал толпа приветствует мыслителя плакатами «Вон из Беркли, нацистское дерьмо!».
Интересно, что Беркли – один из наиболее дорогих университетов США. Стоимость обучения за год начинается от 28 тысяч долларов, еще столько придется потратить на прожитие. Отчасти это объясняет драки и погромы, с которыми не может справиться руководство вузов.
Нынешняя студенческая вольница началась на рубеже веков, когда высшее образование в Европе стало платным, а в Америке стремительно подорожало. Студент, выкладывающий за учебный год несколько десятков тысяч долларов, предсказуемо встал на позицию потребителя образовательных услуг и начал требовать от университета максимального комфорта – и физического, и душевного.
Именно в этот период детей среднего класса окрестили «поколением снежинок». Термин принадлежит автору «Бойцовского клуба» Чаку Паланику и обозначает людей, болезненно чувствительных ко всему, что нарушает их душевный комфорт и понижает самооценку. Но в кампусах лучших университетов англосаксонского мира «поколение снежинок» разместилось со всеми удобствами.
Сначала они применили в университетах идею safe space – «зоны безопасности». В 1960-е этот термин обозначал лос-анджелесские гей-клубы, где гомосексуалы могли свободно общаться, не боясь огрести от гомофобов или полиции. В английских и американских вузах зоны безопасности поначалу тоже были выделены для представителей сексуальных и национальных меньшинств, но в последние годы такой зоной стало все пространство кампусов. На практике это означает, что в студгородке категорически запрещены любые действия, жесты или высказывания, которые могут ненароком обидеть или травмировать геев, лесбиянок, трансгендеров, инвалидов, аутистов, афроамериканцев, азиатов, евреев, мусульман, феминисток – и так далее. Список меньшинств продолжает расширяться. Само понятие оскорбления – тоже.
В 2015 году двух преподавателей Йеля уволили за одни лишь сомнения в том, что хэллоуинские костюмы могут кого-нибудь обидеть. Инструкция руководства университета предписывала избегать на празник «тюрбанов, перьев, красного и черного грима», так как это может оскорбить учащихся нетитульной национальности или нетрадиционной ориентации. Заслуженный профессор Николас Кристакис и его жена посоветовали учащимся не искать оскорблений там, где их нет, на что семь сотен студентов жутко оскорбились и поспешили выразить свой протест. Руководство Йеля встало на их сторону – невинная реплика стоила карьеры обоим Кристакисам.
Это – типовой метод решения проблемы, применение других маловероятно. Во-первых, руководство вузов зависит от денег, которые студенты платят за обучение. Во-вторых, позиция университета в рейтингах определяется в том числе «удовлетворенностью учащихся». В-третьих, администрации гораздо дешевле уволить преподавателя, чем судиться с обиженным студентом.
Поэтому кампусы полностью зачищают от неполиткорректных идей и личностей. Выдающийся биолог, кембриджский профессор Ричард Докинз твитнул в раздражении: «Университет – это не зона безопасности. Если тебе нужна зона безопасности, иди домой, обними там плюшевого мишку и соси большой палец, пока не будешь готов к университету».
Другим способом зачистки вузов для поколения «снежинок» стала концепция «триггера». Этот термин пришел в студенческую жизнь из психиатрии и означает некую вещь или событие, которое напоминает о пережитых страданиях людям с посттравматическим синдромом. Прежде его применяли, например, к ветеранам боевых действий, которые испытывали приступ паники, встретившись с чем-то, что напоминало им Вьетнам или Корею. Сегодня студенты-«снежинки» считают триггером любое слово, которое ранит их чувствительную душу.
Поначалу учащиеся искали триггеры в классической литературе. «Потенциально травмирующими» американские и английские студенты называли «Метаморфозы» Овидия (там зачастую рассказывается про секс без взаимного согласия), «Тита Андроника» Шекспира (в пьесе многовато отрезанных конечностей), «Великого Гэтсби» Фицджеральда (автор критически изображает женщин). Такое впечатление, что студенты просто старались сократить список обязательной для чтения литературы.
Дальше – больше. В 2014 году Дженни Сук, преподающая право в Гарварде, рассказала журналу «Нью-Йоркер» о том, что студенты просят лекторов не разбирать с ними пункты законодательства, связанные с изнасилованием. Одна из студенток даже потребовала не использовать слово violate, хотя этот глагол обозначает не только «изнасилование», но и «нарушение закона», так что обойтись без него на лекциях по праву невозможно. То есть триггерами для поколения «снежинок» стало буквально всё, и это не преувеличение.
В 2015 году деканы Калифорнийского университета получили инструкции с перечнем недопустимых высказываний, которые могут оскорбить или травмировать студентов. В список этих лингвистических «микроагрессий» попали такие фразы, как «Америка – страна возможностей» и «Я считаю, что эту работу должен получить самый квалифицированный кандидат».
Как ни странно, чем дальше шли университеты по пути наибольшего благоприятствования студентам, тем несчастнее эти студенты становились. Доносы, общественные обсуждения, чистки, регулярные прорабатывания профессоров и учащихся – все это стало каждодневной реальностью студгородков. Активные меньшинства – национальные и ЛГБТ – захватили контроль над руководством кампусов и обеспечили себе возможность затыкать рот каждому, кто не разделяет их идеалы.
Опрос, проведенный в Йеле в 2017 году, показал, что в первый год обучения 61% студентов не боятся высказываться среди ровесников на темы политики, религии, гендера. Среди старшекурсников таких смельчаков всего 30%.
Даже поддерживающие политкорректность СМИ признают, что свободы слова в вузах теперь практически не существует. Английский еженедельник The Spectator даже называет американские университеты «Посмешищами нетерпимости». USA Today свидетельствует, что в Мичиганском университете «живет и здравствует полиция мыслей», и может сложиться ощущение, что вас вернули назад в ГДР или СССР.
На наших глазах «снежинки» превращаются в натуральных хунвейбинов, но винить их за это трудно. Это поколение живет с чувством глубокой неуверенности в завтрашнем дне. Им ежедневно внушают, что совсем скоро автоматизация лишит их работы. Они видят, как родители из последних сил борются за то, чтобы остаться в страте среднего класса. В итоге «снежинки» сублимируют свой страх в агрессивную обидчивость.
Со своей стороны, руководство вузов активно поддерживает леваков, поскольку само пришло к власти, спекулируя на левацкой риторике. В прошлом году тинейджер из Бангладеш Зияд Ахмед сто раз подряд написал на заявлении в Стэнфордский университет слоган Black Lives Matter («Черные жизни важны»). Растроганный такой политической сознательностью университет даровал ему стипендию на весь курс обучения. Неудивительно, что в кампусах таких вузов теперь царит либеральный террор.
В 2016 году в разгар президентской кампании руководство Джорджтаунского университета запретило студентам даже упоминать Берни Сандерса в разговорах, тем более агитировать за него. Что уж говорить о Дональде Трампе – он поистине был человеком, «которого нельзя называть».
Критику со стороны общественности университетское руководство слышать тем более не желает. Как заметил в своей статье для The New York Times заместитель ректора Нью-Йоркского университета Ульрих Баер,
«свобода слова вовсе не является разрешением любому человеку говорить все, что он думает».
В целом война «снежинок» против традиционной системы преподавания хорошо демонстрирует тот кризис, к которому приводит коммерциализация высшего образования. Чернокожие потребители-студенты требуют убрать из программы белых классиков. Потребительницы-студентки желают запретить слово «изнасилование». Левые товарищи студенты прогоняют правых преподавателей-угнетателей. В результате веками создававшаяся система университетского образования трещит по швам. Хуже того, гибнет сама идея объективного научного знания и непредвзятого столкновения мнений. А потребители все равно остаются глубоко несчастными и чувствуют, что чего-то недополучили за свои деньги.